Молдова после выборов: что ждать от Майи Санду?

15 ноября в Республике Молдова завершился второй тур президентских выборов. С убедительными 57,72% против 42,28% в них победила лидер партии «Действие и солидарность» Майя Санду. 23 декабря она должна будет сменить на посту президента Игоря Додона, которому не менее убедительно проиграла президентские выборы 2016 года.

Что стало причиной «правого поворота», почему симпатии избирателей так резко качнулись в сторону «проевропейского» политика от «пророссийского»? Правы ли те, кто называют это «поражением России»? Чего ждать от каденции Санду и может ли она оказаться в чём-то более выгодной Москве, чем правление Додона?

Агентство интеграционных инициатив спросило мнения экспертов.

Александр Звягинцев (Приднестровье)

Недавно в Молдове был избран новый президент. Голосование проходило в два этапа. Оба раза победу одержала Майя Санду, причём в итоговом туре она набрала 943 006 голосов, тогда как её соперник Игорь Додон – 690 615. Избирательные участки были открыты не только в Молдове, но и в России, некоторых европейских странах, Израиле и США.

Выборы проходили неспокойно. Люди из партии «Действие и солидарность» пытались помешать голосовать избирателям из Приднестровья. Молдавские ветераны приднестровской войны перекрыли дорогу, ведущую из г. Бендеры (Приднестровье) в село Варница (Молдавия). Обошлось без прямых столкновений, но многие из желающих так и не смогли попасть на избирательные участки. Там, где голосовали жители Приднестровья, за Игоря Додона было отдано 74% бюллетеней – вдвое больше, чем на остальных участках.

Главные действующие лица выборов – недавний президент РМ Игорь Додон и бывший премьер-министр Майя Санду. Пророссийский Додон и проевропейская Санду. Такая расстановка основных персонажей отражает ситуацию, сложившуюся в Молдавии после развала Советского Союза.

Одна часть населения нацелена на Москву, вторая (прежде всего, правящая элита) – на Бухарест. Первые ссылаются на исторические связи с Россией со времён Молдавского княжества. Так, 2 апреля 1711 года молдавский господарь Дмитрий Кантемир заключил в Луцке секретный договор с российским царём Петром I о переходе страны под покровительство России с сохранением автономии Молдавии. Вторые приводят другой довод: соглашение об ассоциации восточноевропейских стран, которое было подписано в Люксембурге 28 ноября 1994 года. С тех пор Молдавия добивается полноправного членства в Евросоюзе.

Республика раскололась на тех, кто возлагает надежды на Россию, и тех, кто хочет в Евросоюз. В основе предпочтений лежат сугубо утилитарные мотивы. Одна половина молдаван предпочитает трудиться в России (преимущественно в Москве и Санкт-Петербурге) и старается обзавестись гражданством РФ. Другая – за тем же едет в Европу, а для того, чтобы облегчить процесс, тысячи жителей Молдавии принимают гражданство Румынии. Паспорт страны-члена ЕС позволяет свободно въезжать в Европу и работать там.

Игорь Додон был пятым президентом республики, но он впервые избирался всенародно. До сих пор главу государства назначал парламент РМ. Кстати, во время предвыборной борьбы 2016 года Додон обещал аннулировать соглашение с Евросоюзом, вернуть русский язык в качестве государственного, установить прочные связи с Россией, решить проблему Приднестровья.

Все его заявления так и остались на бумаге. Его избиратели были серьезно разочарованы, особенно русскоговорящие, а это треть населения Молдавии. Язык – острый вопрос в РМ. В декабре 2017 года правительство республики одобрило законопроект об изменении в Конституции страны названия языка с молдавского на румынский. Кстати, государственный флаг тоже был скопирован с румынского. 

Майя Санду наиболее известна тем, что в качестве министра образования (2012 год) она закрыла ряд русскоязычных школ. В 1994 году она была главным специалистом Отдела сотрудничества с Европейским союзом и странами Черноморского бассейна Департамента внешнеэкономических отношений Министерства экономики РМ. Позже работала в представительстве Всемирного банка в Кишинёве.

Особый интерес в её биографии вызывает пункт о том, что в 2010 году она окончила Школу управления имени Джона Кеннеди при Гарвардском университете. Высказывалось мнение, что именно тогда она и приобрела «американских кураторов». В 2019-м избрана премьер-министром РМ. Именно она является одним из основных лидеров проевропейского курса.

Между тем, присоединиться к Евросоюзу оказалось не так легко. Среди условий – сближение молдавского законодательства с европейским. Постепенно Молдавия утратила свой статус «отличницы» и скатилась в «троечницы». Она очень отстаёт по предмету «толерантность». Послушные власти республики каждый год пытаются провести гей-парад в Кишинёве. В апреле нынешнего года его пришлось отменить из-за пандемии коронавируса, а в остальных случаях представителям ЛГБТ-сообщества удавалось пройти от силы два квартала под усиленной охраной полиции. Против гей-парадов возражают многие: от некоторых депутатов парламента до церкви и простых граждан. Игорь Додон собирался запретить марши-солидарности ЛГБТ-сообщества, зато Майя Санду сама приняла участие в гей-параде в 2018 году. Уже тогда было заявлено, что ЛГБТ-сообщество поддержит её на президентских выборах. 

И вот она победила. Её первые заявления в качестве президента оказались без сюрпризов. Майя Санду заявила, что Крым украинский, потребовала вывести российские войска из Приднестровья и отказалась платить за российский газ, который потребляли жители Левобережья Днестра. Между тем, полномочия президента РМ невелики. Парламент может заблокировать любое его решение. В оппозиции к Майе Санду достаточно многочисленная парламентская фракция партии социалистов с её неформальным лидером Игорем Додоном.

Майя Санду намерена выстраивать диалог с Россией, но взгляд её устремлён на Запад. Правда, шансы Молдавии на присоединение к Евросоюзу с каждым годом тают. В мае 2019 года в Брюсселе состоялось десятое юбилейное заседание по программе «Восточное партнёрство», на котором не прозвучали сколько-либо обнадёживающие обещания для молдавских еврооптимистов.

Михаил Лупашко (Молдова)

Итоги выборов на пост президента Молдовы предстоит осмыслить в контексте общих тенденций, набирающих силу на постсоветском пространстве. 

После поражения государственника-молдовениста Игоря Додона и победы объединенных правых в лице Майи Санду в политической жизни страны наметился «правый поворот». Это обусловлено и историческими, и сиюминутными факторами.

С включения Бессарабии в состав Российской империи в 1812 году политическое самосознание на разных берегах Прута развивалось в противоположных направлениях. Когда Бессарабию аннексировала Румыния, ей пришлось бороться с антибухарестским подпольем. Создание Молдавской ССР не решило проблемы: Чаушеску тоже вел работу против государственности молдаван. Часть правящих кругов Румынии по сей день стремятся к ликвидации Республики Молдова. Эта идея нашла сторонников и в самой Молдове, объявившей суверенитет в 1989 году.

Радикальные ветры в Кишиневе вызвали к жизни тенденции противоположного толка в левобережной части МССР. Апеллируя к созданию республики приднестровских молдаван в 1925 году, общественность Приднестровья заявила о создании Приднестровской Молдавской Республики. Противостояние в 1992 году вылилось в конфликт, который удалось погасить при участии России.

С той поры на территории бывшей МССР существуют Республика Молдова и непризнанная Приднестровская Молдавская республика. В 30-километровой зоне безопасности действуют российские миротворцы. Важен и фактор Гагаузской автономии, где проживают православные тюрки-гагаузы. Перспективу слияния с Румынией они не поддерживают.

Современные технологии по манипуляции общественным мнением, примененные против Игоря Додона, организационные и финансовые ресурсы, предоставленные НПО под «крылом» Фонда Сороса, а также прямая поддержка госпожи Санду сработали на «сто процентов». Такой целенаправленной атаки против команды претендента на должность Президента и избирателей, выступающих за сохранение государственности Молдовы, ещё не было. Небывалым стало массовое голосование молдавской диаспоры в ЕС, США и других англоязычных странах. Порядка 270 тысяч голосов «пришли» с этой стороны в пользу Майи Санду.

Штаб Игоря Додона не смог увидеть технологий конкурентов. Он вёл кампанию «по старинке», уповая на традиционную силу и способность к самоорганизации левого электората, что гарантирует 49–50% голосов избирателей.

В контексте политического противостояния России и «коллективного Запада» победа объединенных правых и Майи Санду в Молдове означает начало «выдавливания» России из политической, экономической и культурной жизни Молдовы. Заявления Санду «о диалоге, о власти для всех граждан страны, о выстраивании правильной политики в отношении Кремля» не должны вводить в заблуждение.

Если правым в ближайшее время удастся спровоцировать внеочередные парламентские выборы, на волне эйфории от победы и посредством применения имеющихся средств и технологий они могут взять большинство мест в парламенте. Тогда следует ожидать стремительного и жесткого отката Кишинева к радикальной риторике в отношении нахождения российского миротворческого контингента в левобережье Днестра и принятия ряда законов, «облегчающих» процесс «поглощения Румынией» части территории страны (части именно потому, что ни гагаузы, ни приднестровцы на такой сценарий не согласятся).

Что останется от её территории? Десяток районов вокруг Кишинева? Как поведет себя в таком случае Российская Федерация?

Очевидно, что стратегия Запада по дезинтеграции постсоветского пространства и лишения России влияния на нем приносит плоды. Эти плоды Молдове не сулят ничего иного, кроме утраты российских рынков для своей сельхозпродукции. Аграрный сектор держит «на плаву» население сел и райцентров, перспектива разорения и обезлюдения становится реальной.

Молдавская диаспора, которой умело промыли мозги, проголосовала за перспективу уничтожения своей страны. К тому имелись исторические причины, но они так бы и остались эмоциональной стороной панрумынизма, если бы не были поддержаны миллионными вливаниями и усилены технологиями воздействия на большие массы людей.

Впрочем, есть надежда, что наш исторический друг и союзник со времен самого знаменитого правителя Молдовы Штефана Великого – Российская Федерация – еще не сказала своего веского слова по поводу происходящих в Белоруссии, Киргизии и теперь в Молдове событий.

Строго следуя статусу нейтралитета, укрепляющая социальную сферу путем расширения экономического сотрудничества на всех направлениях, и в первую очередь с Российской Федерацией, выходящая на перспективу преодоления последствий войны на Днестре Республика Молдова была бы надежным политическим и экономическим партнером России. Могла бы быть?

Алексей Костенков (Россия)

Поражение Игоря Додона определили не только и не столько политтехнологии западных НКО. Не случайно официальная Москва и российские медиа демонстрируют необычную сдержанность по поводу победы «антироссийского» кандидата. Главным виновником поражения Додона можно уверенно назвать самого Игоря Додона.

Именно за время его каденции в Молдове, несмотря на масштабную идеологическую поддержку телеканала NTV-Moldova, произошёл резкий рост унионистских и проевропейских настроений. В момент его прихода к власти голосовать за вступление в состав Румынии были готовы 38% избирателей, 37% были против. В октябре 2020 года эти цифры составляли уже 58% и 20%. Желание вступить в ЕС выросло с 31% в 2016 году до 49% в 2020-м. Присоединиться к ЕАЭС четыре года назад были готовы 44%, теперь только 23%.

Это трудно свести к проискам Сороса, Госдепа и румынской сигуранцы по той простой причине, что они не прекращали настойчивых попыток «сдвинуть» Молдову в сторону Запада с начала 90-х. Однако уровень пророссийских настроений раньше никогда не снижался ниже 50–60%. В то же время дело не только в смене поколений, уходе политического фактора ностальгирующих бывших граждан СССР, который с каждым годом всё больше сказывается в политике «постсоветского пространства».

Президент Додон победил, обещая избирателям много полезного от сближения с Россией и ЕАЭС, но его каденция так и не дала жителям республики ни реального «выхлопа» от евразийской ориентации, ни притока российских инвестиций и программ помощи, ни хотя бы осмысленных перспектив. Большинство политических обещаний пророссийскому электорату тоже остались невыполненными, от статуса русского языка до решения приднестровского конфликта.

В 2016 году Додону на волне крайнего недовольства предшествующей проевропейской властью, умудрившейся «распилить миллиард евро», поверили многие «колеблющиеся». А вдруг строго пророссийская ориентация поможет вывести страну из перманентного кризиса и бедности? Результат разочаровал избирателей настолько, что в 2020 году за Санду голосовала даже часть «пророссийского электорального ядра».

По мнению Станислава Белковского, Додон ещё и вызвал дополнительное разочарование и раздражение в Кремле, пойдя в 2019 году на сближение с олигархом Владимиром Плахотнюком ради поддержки в парламенте его партии ДПМ, что было «пересечением красной черты» в неформальных договорённостях. Возможно, с этим также связана умеренность официальной Москвы в оценке итогов выборов в Молдове.

Ошибки Игоря Додона стали не единственной причиной его поражения. Почётное второе место можно присвоить западным НКО, но не столько американским, сколько европейским. Они осознали прежние ошибки и изменили стратегию на молдавском направлении.

Как указывает эксперт Владимир Соловьёв, европейские НКО отказались от поддержки старых «проевропейских» политических сил. Та политика вела в основном к «освоению бюджетов» и формированию убеждённости электората в том, что «прозападные» и «проевропейские» политики Молдовы отличаются лишь риторикой и тем, чьи деньги они «пилят».

С 2016 года НКО ЕС развернули в республике широкий спектр программ прямого содействия социальному и экономическому развитию на низовом уровне, непосредственной помощи её гражданам с современным пиар-обеспечением. На фоне обернувшейся пустой риторикой «евразийской ориентации» Додона для утомлённого нищетой и коррупцией молдавского избирателя это выглядело особенно убедительно и наглядно.

Чего же можно ждать России от каденции Санду?

Многое зависит не только от её риторики и симпатий электората, но и от объективных реалий.

Для Молдовы объективно крайне важны отношения и с Россией, и с ЕС. Её электорат, несмотря на «поворот вправо» 2020 года и предшествовавший ему «поворот влево» 2016 года, расколот примерно пополам. Сторонники прозападной и пророссийской ориентации никуда не денутся, это приходится учитывать любому лидеру Молдовы. И именно потому при всех резких заявлениях мало кто идёт на действительно резкие шаги. Додон перед победными для себя выборами делал много громких обещаний, но реализовать их не смог.

Вряд ли слишком резкие повороты позволит себе и Санду, несмотря на риторику. Заявления о необходимости вывода российских миротворцев из Приднестровья – типичны и традиционны для «правых» молдавских политиков.

«Воссоединения с Румынией» ждать в кратко- и среднесрочной перспективе не стоит.

Идеи унионизма популярны среди творческой интеллигенции и молодежи, их поддержка за время правления Додона взлетела с 38 до 58%, но для старого политического класса и экономическим элитам Молдовы они попросту опасны. Перспектива стать из самовластных олигархов представителями региональных элит на далекой бедной окраине мало кому интересна. К тому же всё ещё приемлемые в Молдове «методы работы» в тоже коррумпированной, но более институционально развитой Румынии рискуют привести многих из роскошных особняков на скамью подсудимых.

В Румынии популярность унионизма ещё выше, за них выступает более 2/3 граждан, но и тут всё упирается в позицию элит и холодный расчёт. «Воссоединиться с братьями из похищенной русскими Восточной Молдавии» – это популярно в массах, но довольно опасно. Это не только чревато жёстким конфликтом с Москвой, но и чудовищно дорого и сложно, особенно для не самой богатой и беспроблемной страны. Пример богатой Германии, затратившей гигантские средства, но до сих пор не без проблем «переваривающей» ГДР, на многих действует отрезвляюще. И даже реализация «плана Белковского-Бэсэску» про объединение Молдовы с Румынией с предоставлением независимости Приднестровью этих проблем не отменит.

А на пути вступления Молдовы в ЕС стоит множество сложных проблем. Это и степень коррупции, и страшный даже на фоне беднейших стран Европы уровень бедности, и нежелание Брюсселя идти на резкое усугубление и без того глубокого непонимания с Москвой на далеко не самом важном для него направлении. Усиление влияния – одно дело, но даже в самом оптимистичном для прозападных сил Молдовы сценарии вступление в ЕС – дело отдалённой перспективы и многих лет, за которые в стране и регионе многое может измениться.

Поражение Додона – это поражение Додона, но не Москвы. Зато победа Санду открывает перед Россией новые варианты действий.

Одним из главных факторов политической жизни Молдовы является олигарх Владимир Плахотнюк. К 2015 году он уничтожил всех крупных конкурентов и стал почти таким же «хозяином страны», как в ПМР – всевластный холдинг «Шериф». Однако в этом триумфе крылась опасность.

Плахотнюк успел стать персоной нон грата и фигурантом уголовного дела в России, однако его попытки «продать» себя Западу обернулись громким провалом. Даже небрезгливые прагматики в Госдепе сочли его слишком «токсичным» и недоговороспособным, для Брюсселя последней каплей стало снятие в 2018 году победившего на выборах оппозиционного мэра Кишинёва.

К 2019 году против Плахотнюка и подконтрольной ему партии ДПМ возник «невозможный» альянс США, России и ЕС. Ну а «коллективный Запад» предпочёл делать ставку на Санду и новое поколение проевропейских политиков. Как указывает политолог Богдан Цырдя, Санду по пути к посту президента методично «добила ЛДПМ Филата, потом закопала PPDA Нэстасе, потом кинула Усатого».

Блок с Плахотнюком Додону помог лишь тактически, дополнительно подорвав его рейтинги и дискредитировав в глазах Москвы. Санду позиционирует себя как принципиальный противник Плахотнюка. После инаугурации развернётся активная политическая борьба между Санду и Плахотнюком: победительница на выборах ставит целью объявление досрочных парламентских выборов с целью отыграть кресла прежде всего у ДПМ.

Борьба будет непростой, Плахотнюк традиционно «окучивает» и прозападный, и левый электорат, что открывает возможность нетривиальных политических комбинаций, в том числе для России. И дистанцирование Москвы от Додона, умеренность в оценках Санду этому только способствует.

Что более важно, поражение Додона и другие процессы последнего времени на «постсоветском» пространстве показывают, что традиционные российские подходы к работе в его рамках всё больше перестают работать. Страны ЕС и в меньшей степени США в последние годы осознали свои ошибки на этом направлении и изменили методы, которые показывают всё более лучшие результаты. Это важный урок, это политическое «вундерваффе» нужно понять и освоить.

Поколения и политические эпохи меняются. Ставки на ностальгию по СССР и травму 90-х, «решание» с авторитарными и коррумированными элитами, игнорирование или формализация работы с молодыми поколениями, страх перед демократическими движениями, колебания между пассивностью и поддержкой «токсичных» групп и движений уже привели к тяжёлому кризису российского влияния в сопредельных странах. В произошедшем в Молдове «виноват» прежде всего сам Додон, но и его поражение представляет собой один из симптомов общей тенденции. Которую ныне становится всё более важно осмыслить, выработать новые подходы на основе самых удачных кейсов ЕС и США, и поставить российскую дипломатию и «мягкую силу» на новые рельсы.

Старые, увы, ведут только в тупик.